Каждый день из школы Э является в запасном наряде. Потому что по утру они играют на площадке. С водой и песком.
Как-то так
А недавно учительница попросила проверить, все ли трусы в сумке Э.
Их было двое. Мокрых в песке.
Я поинтересовалась, как Э умудрилась уделать двое.
– на ней было одето двое трусов с утра, – аккуратно заметила учительница, боясь моей реакции или еще какого неожиданного поведения. Наверное, помятуя, как я разрыдалась на их очередную жалобу, что Э дерется с детьми.
Я точно одевала одни трусы с утра.
Спросила у стрекоза. Он тоже говорит, не одевал Э, времени не было.
Стала пытать ее. Та Призналась. Что сама напялила. Вторые с бабочками. Ибо как с Дорой розовые, которые я одела, ей не хотелось.
Удивительно, что в моем присутствии у нее исчезают самостоятельные все навыки одеваться, особенно застегивать пряжки на туфлях, мыть руки, наливать молоко в чашку, чистить зубы.
В школе она демонстрирует чудеса самостоятельности.
Или не так давно, купила леггинсы с юбкой для балета. Пока я была в душе, она сама все напялила. Ибо как ей наряд очень приглянулся…
Мясо также ест с боем.
Сделала блины на ужин. Завернула трубочкой внутрь парма хэм (на вес золота в Сингапуре). С’ела половину, пока не обнаружила внутри мясо.
Заявила ‘its disgusting!’
И гордо удалилась из-за стола.
